Русская Атлантида - Страница 43

Правда, базисные факторы Городельской унии, как они задумывались в римской курии, проявились не сразу и на первом этапе достигнутые договоренности внешне не выходили за пределы компромисса между двумя равнодействующими силами. Польша еще не была способна поглотить Великое княжество Литовское, а то в свою очередь не могло пойти на разрыв с Польшей. Более того, первоначально уния была даже более выгодна ВКЛ, поскольку укрепила польско-литовский государственный союз. Витовт смог возобновить широкомасштабное противостояние с Москвой, в том числе за влияние в Орде, где шла своя усобица, в Великом Новгороде, Пскове и Ливонии. Качели эти оказались долгими во времени: в Орде менялись ханы, а в Новгороде князья то с пролитовской на промосковскую ориентацию, то наоборот, но суть проблемы оставалась прежней — шла упорная борьба за лидерство между Московской и Литовской Русью на огромных просторах Восточной Европы. В этой борьбе Литовская Русь стала сдавать свои позиции лишь к концу XV века, да и то временно.

Здесь уместно отметить еще один важный аспект политики Витовта: его интерес к делам Западнорусской церкви. Он был чисто политическим — князь хотел быть уверенным, что церковь (а с ней и большинство населения Великого княжества) не встанет на сторону Москвы в случае ее конфликта с Литвой. Для этого Западной Руси нужен был свой митрополит, как минимум независимый от Москвы, то есть в идеале великий князь Литовский и Русский должен был выдвигать своего кандидата на митрополитскую кафедру. Первоначально Витовт просил вселенского константинопольского патриарха посвятить в сан митрополита Руси Феодосия Полоцкого, но патриарх отверг его просьбу и в 1408 году поставил на эту должность Фотия.

Православные иерархи беспокоились не зря. Уже в январе 1416 года магистр Ливонского ордена писал своему коллеге в Марненбурге (Тевтонский орден), что «Витовт выдвинул и избрал русского папу, или, как его называют, патриарха, в Литве и рассчитывает привести к послушанию ему московитов, новгородцев, псковичей — словом, все русские земли». Замечание, безусловно, верное, хотя перед Витовтом, активно создающим тогда независимое Литовско-Русское государство, стояла еще одна не менее, если не более важная задача — урегулировать отношения между греческой и римской христианскими церквями внутри страны. Без этого создать прочное государственное образование по принципу «один народ, одна вера, один правитель» (на котором, кстати, строилось Московское государство) в те времена было попросту невозможно, да и теперь непросто. Так в Великом княжестве Литовском, Русском и Жемойтском возникла идея церковной унии между православной и католической церквями. Для иерархов РПЦ вещь и тогда, и сегодня абсолютно невозможная. Хотя чем греко-римская церковь хуже старообрядчества, англиканской церкви, кальвинизма и иных форм протестантизма, сказать трудно. С точки зрения Витовта, являвшегося правителем многонационального и многоконфессионального государства, идея объединения двух христианских церквей конечно же была здравой.

Не стоит также забывать, что западный христианский мир в то время уже сотрясала реформация. Открытая ревизия догматов католицизма шла в Чехии и Швейцарии, а подспудная почти повсеместно. Соответственно папа римский и римская курия были готовы хоть с чертом лысым идти на компромисс во имя расширения своей паствы за счет неофитов и сохранения тем самым прежних доходов и влияния католической церкви, потерянных в процессе реформации. Уния христианских церквей в ВКЛ такую возможность предоставляла, а Витовту для подлинной независимости его государства, кроме всего прочего, нужна была еще и королевская корона, получить которую без согласия папы римского было никак невозможно. В мае 1417 года папа римский Мартин V утвердил Ягайло и Витовта в звании викариев римской церкви в Жмуди, Пскове, Новгороде и других русских землях, хотя найти даже пару католиков в тогдашних Твери или Владимире, например, было большой проблемой. В общем, римская курия среагировала правильно. В 1418 году Григорий Цымблак поехал на XVI (Констанцский) собор римской католической церкви, но с наказом Витовта избегать любых соглашений, которые могли бы привести к унии. Время для нее еще не пришло. Православные феодалы ВКЛ прекрасно понимали негативные последствия такого поворота дела для своих интересов и всячески противились реализации данной идеи.

На это, кстати, указывает и случившийся тогда побег из Кременецкого замка (одного из самых неприступных в Европе) князя Свидригайло, известного своими промосковскими взглядами. Пленника сторожили крепко, так как он был опасен и Витовту, и Ягайло. Чудес не бывает, без помощи извне Свидригайло бежать не мог. Это был даже не побег, а вооруженное нападение на крепость, свидетельствующее о наличии в литовско-русском княжестве серьезной оппозиции курсу на сближение с Польшей и католизацию государства. У Свидригайло под рукой сразу оказалось достаточно большое войско, а Витовт, потеряв контроль над значительной территорией княжества, был вынужден укрыться в Трокайском замке. В общем, поставив своего митрополита, каких-либо ощутимых результатов в захвате общерусских позиций Витовт не добился, но идея церковной унии продолжала оставаться неплохим дипломатическим инструментом в его борьбе за королевскую корону.

В реальности помимо продолжения старых игр на ослабление позиций Москвы с помощью Орды, Новгорода и разжигания соперничества других русских князей Витовт предпринял усилия к восстановлению добрых отношений с митрополитом Фотием. И, надо сказать, вовремя. Прежде всего он порвал с Цымблаком. Фотий, памятуя о посягательстве Рима через Цымблака, Ягайло и Витовта на русское православие, правильно понял этот жест и, стремясь не дать в обиду православие в Литве и Польше, сблизился с великим литовско-русским князем. «Потянув» в сторону литовско-русского княжества, Фотий обязал в 1423 году великого князя Василия Дмитриевича «приказать» в духовной грамоте (поручить руководство и заботу) «сына своего Василия и свою княгиню (Софью Витовтовну) и свои дети своему брату и тестю, великому князю Витовту». Василий Дмитриевич скончался 27 февраля 1425 года. После тридцатишестилетнего княжения он оставил на московском княжении девятилетнего сына Василия Васильевича. Казалось, никогда ранее объединение Московской и Литовской Руси под эгидой последней не было столь реальным. Но история распорядилась иначе. Воссоединение в очередной раз не состоялось. Причин тому было несколько, но главные две. Внешнее противодействие, а также сепаратизм, внутренние смуты и междоусобицы, надолго охватившие оба русских государства.