Русская Атлантида - Страница 122

122

Подводя итог участию Речи Посполитой в Северной войне, необходимо признать, что победа Российской империи в ней без этого была бы вряд ли возможной. Ведь именно польско-литовские и саксонские войска девять лет сковывали шведскую армию вторжения на своей территории и дали тем самым Петру I время и возможность создать боеспособную армию и флот. В противном случае следует допустить, что в 1700–1701 годах Карлу XII, видимо, не составило бы большого труда вынудить Московское царство к позорному для него миру, а, может быть, даже навсегда перекрыть путь к Балтийскому морю. Надо помнить и то, что интенсивность боевых действий на территории Речи Посполитой почти в ходе всей Северной войны была очень высокой. Страну успешно разоряли и шведы, и внутренние раздоры, и петровские войска, и саксонцы. Что, разумеется, не способствовало экономической и политической стабилизации этого государства.

Королем Речи Посполитой вплоть до 1733 года оставался Август II. Пытаясь сбалансировать резко выросшее влияние России в своей стране, он в январе 1719 года подписал в Вене договор с Англией и Австрией о том, что указанные державы становились гарантами территориальной целостности и независимости польско-литовского государства. В 1720 году уже Россия заключила тайное соглашение с Пруссией о поддержке нерушимости государственного устройства Речи Посполитой. Русской дипломатии удалось также сорвать сейм, на рассмотрение которого был вынесен Венский договор 1719 года.

30 августа 1721 года Северная война между Россией и Швецией завершилась подписанием Ништадтского мирного договора, по условиям которого большая часть Ливонии стала русской, а не польской или саксонской. Еще одним результатом Северной войны стало усиление межконфессиональных противоречий в Речи Посполитой, так как в 1717 году дипломатия Петра I принудила сейм шляхетской республики принять конституцию, направленную на расширение прав православных. С этого времени правительство России стало активно вмешиваться в польско-литовские дела, выступая в качестве защитника православного населения.

Следует сказать и о том, что если поначалу Августу II никак не удалось подчинить себе поляков силою оружия, то позднее он привлек их к себе блеском и пышностью своего двора, вся тяжесть содержания которого опять легла на несчастную и разоренную им Саксонию. Однако и личное влияние Августа на культурное развитие Саксонии было значительным. Его имя как заказчика связано со многими культурными памятниками Дрездена и Саксонии в целом. В поисках денежных средств, особенно в период обострения соперничества за польскую корону, Август II Сильный привлекал многочисленных алхимиков и авантюристов, обещавших получить золото из ртути. С золотом не вышло, но алхимик Иоганн Бёттгер, работавший при саксонском дворе, первым в Европе изготовил фарфоровые изделия. В 1710 году по указанию Августа II были основаны фарфоровые мануфактуры в Мейсене и Дрездене, которые быстро начали приносить немалый доход. С 1722 года также быстро расширяются художественные коллекции Дрездена, так что Август Сильный стал фактическим основателем его знаменитых музеев, таких как Галерея старых мастеров и Зелёные своды.

А еще у Августа ft было множество фавориток, самой знаменитой из которых считается графиня Козельская. По слухам, у курфюрста-короля имелось 365 внебрачных детей. Наиболее известные из них — блестящий французский полководец Мориц Саксонский, рожденный Авророй фон Кёнигсмарк, шевалье де Сакс и авантюристка Анна Каролина Ожельская. Через потомство своего внебрачного сына графа Морица Саксонского Август II стал даже предком писательницы Жорж Санд — возлюбленной великого польского композитора Шопена. Скончался саксонский курфюрст, польский король и российский Андреевский кавалер Август II 1 февраля 1733 года в Варшаве на 63-м году жизни, но погребен он был в Кракове.

Глубокий экономический и политический кризис, поразивший Речь Посполитую в XVII веке, Северная война усугубила еще больше. Собственно, по-другому и быть не могло. К тому времени шляхетскую республику окружали мощные централизованные империи — Российская, Австрийская и стремившееся к такому статусу Королевство Пруссия. Все они находились на подъеме и динамично развивались, тогда как в Речи Посполитой все обстояло наоборот — не было ни единого государства как такового, ни крепкой центральной власти. Власть выборных королей во многом была формальной и ограниченной: они всецело зависели от магнатов и шляхты. Местные феодалы не хотели и не подчинялись центральной власти, имели свои войска и замки. Выборы короля сопровождались подкупом и дрязгами между различными магнатско-шляхетскими группировками, что создавало предпосылки для вмешательства соседних стран в «домашние» дела польско-литовского государства. Наличие «золотых шляхетских вольностей», включая «либерум вето», согласно которому каждый посол-шляхтич имел возможность путем формального личного несогласия заблокировать или сорвать работу и сейма, и местного сеймика, усугубляло и без того непростые политические процессы в стране и никак не способствовало принятию конструктивных решений, хотя надо признать, что в этом что-то было. Не зря ведь многие важнейшие международные решения до сей поры принимаются консенсусом, т. е. единогласно. Чем вам не «либерум вето» в современном исполнении!

Но вернемся к Речи Посполитой той поры. Так вот, только в 1652–1764 годах было сорвано 42 из 55 сеймов, без наличия решения которых, как известно, предпринимать что-либо серьезное в польско-литовском государстве было попросту нельзя. А если вспомнить еще, что в те годы в Речи Посполитой полыхало казацкое восстание на Украине и что страна вела тяжелейшие войны с Московским царством и Швецией, то надо только удивляться, как это государство вообще функционировало, а тем более обеспечивало отпор столь сильным противникам. Дальше — больше. В конце XVII — начале XVIII века самоуправление польско-белорусско-литовской шляхты достигло таких «высот», что почти целиком освободило ее от королевской власти. В стране царила анархия. У короля не было крепкой армии. Речь Посполитая имела всего 16 тысяч солдат, в то время как Россия — 350 тысяч, Австрия — 280 тысяч, а Пруссия — 200 тысяч. Шляхта боялась притока крестьян в армию, поскольку считала, что это станет преградой для реализации ее «золотых вольностей». Важнейшей отличительной чертой шляхетской республики стало господство самых крупных феодалов-магнатов как в Польше, так еще в большей степени в Великом княжестве Литовском.

122