Русская Атлантида - Страница 69

Вскоре после начала волочной померы начал разрастаться серьезный международный кризис, который сильно ударил по казне и армии Великого княжества Литовского. Кризис явился результатом столкновения интересов ВКЛ и Московского царства в Прибалтике, после того как Иван IV всерьез занялся балтийской проблемой (Москва рассчитывала прочно закрепиться на Прибалтике и полностью взять под свой контроль Великий волго-днепровский торговый путь из Европы в Персию, Китай, Индию и Турцию). Сделать это, не ущемляя интересов Великого княжества Литовского, было невозможно — Ливонское рыцарское государство давно было в зоне его политических и экономических интересов. Через Ригу шла добрая половина экспорта ВКЛ в Западную Европу, а Москва рассчитывала укрепиться на Балтике именно за счет Ливонии, взяв в том числе под свой контроль рижскую торговлю. Так что конфликт интересов был налицо. К тому же он подогревался старыми обидами и претензиями друг к другу. Но вопрос состоял в том, что, даже если бы Великое княжество Литовское мобилизовало все свои военные и финансовые ресурсы, оно вряд ли смогло бы в одиночку противостоять Москве. Поэтому, принимая угрожающие очертания конфликта, ВКЛ старалась, во-первых, как можно дольше оттянуть его дипломатическими методами и маневрами, а во-вторых, заручиться активной поддержкой Польши.

На первых порах ставка делалась на поддержку политики А. Адашева и его последователей, считавших первоочередной для Москвы крымскую, а не балтийскую проблему. Тем более что в 1555 году Девлет-Гирей пытался напасть на Тулу и активничал на астраханском направлении, стремясь предотвратить включение Астраханского ханства в состав Московского государства. Разведав подходы к Крыму по реке Днепр, московское правительство решило нанести ответный удар. В марте 1556 года воевода Ржевский во главе отряда путивльских казаков подошел к Днепру ниже Черкасс. Староста Канева и Черкасс князь Дмитрий Иванович Вишневецкий, не дожидаясь разрешения своего сюзерена великого князя Сигизмунда II Августа, решил поддержать действия москвичей и направил группу черкасских казаков для подкрепления отряда Ржевского. Ржевский спустился вниз Днепру к Черному морю и напал на Очаков, после чего возвратился в Путивль. Казаки Вишневецкого вернулись в Черкассы. Воодушевленный успешным нападением на Очаков, Вишневецкий решил построить на одном из островов ниже днепровских порогов (Запорожье) казацкий форт. Такая цитадель была бы превосходной базой для действий против татар и турок. Вишневецкий выбрал для этого остров Хортицу, и там летом 1556 года была выстроена казацкая крепость, со временем превратившаяся в знаменитую Запорожскую Сечь (по-украински — Сичь), как ее называли днепровские казаки.

После этого Вишневецкий попросил у Сигизмунда Августа денег и продовольствия, чтобы обеспечить защиту Хортицы от татар, но, не получив помощи, покинул остров и возвратился в Черкассы. В сентябре 1557 года он направился в Москву и предложил свои услуги царю. За поддержку Иван IV даровал Вишневецкому город Белев на Верхней Оке. Стратегическое расположение Белева позволяло превратить его в удобную базу для ведения степной кампании в направлении как днепровских, так и донских земель. В январе 1558 года Вишневецкий с отрядом русских казаков и московских стрельцов был послан к Перекопскому перешейку. Экспедиция ни к чему не привела, поэтому Вишневецкий отправился на Хортицу, где к нему присоединились войска под предводительством дьяка Ржевского. Вдвоем они совершили еще один поход на Перекоп, но их сил для штурма оказалось недостаточно, и они возвратились в район Среднего Днепра.

Царь приказал Вишневецкому прибыть в Москву, оставив Ржевского в районе Днепра. По-видимому, лагерь Ржевского находился на Монастырском острове выше порогов. Должно быть, к этому времени царю стало ясно, что любое нападение на Крым по Днепру требует более тщательной подготовки и хорошо организованной базы в Запорожье. Чтобы избежать каких-либо разногласий с Литвой, ему, прежде чем предпринимать какие-либо действия в днепровских землях, нужно было с ней договориться. В феврале 1558 года царь Иван IV послал в Вильно к Сигизмунду Августу «сына боярского» Романа Олферьева с предложением объединиться против крымских татар. Олферьев прибыл в Вильно в мае и был хорошо принят. Однако крупные литовские собственники, относившиеся с подозрением к связи даря с Вишневецким и к вмешательству Москвы в ливонские дела, не дали никакого определенного ответа. Олферьеву сказали, что вопрос о союзе не может быть сейчас решен и что король (и великий князь) хотел бы направить своего посланника к царю для дальнейших переговоров.

Особую озабоченность литвинов вызывала ливонская ситуация, так как в нее они были вовлечены непосредственно. В 1557 году Сигизмунд Август вмешался в столкновение между магистром ливонских рыцарей престарелым Вильгельмом Фюрстенбергом и архиепископом Риги Вильгельмом. Брат последнего Альбрехт, герцог Пруссии, был вассалом Польши. И архиепископ, и Альбрехт состояли в родстве с Сигизмундом Августом по линии их матери, сестры короля. Сигизмунд повел объединенную польско-литовскую армию в Ливонию. Фюрстенберг запросил мира и согласился заключить военный союз с Польшей и Литвой. Сближение между Ливонией и ВКЛ, по всей вероятности, обеспокоило московского царя, поскольку он имел свои собственные планы на Ливонию. В 1554 году был заключен договор между Иваном IV с одной стороны и магистром ливонских рыцарей, архиепископом Риги и архиепископом Дерпта — с другой. По договору магистр обещал не вступать в союз с королем Польши, а город Дерпт обязывался платить небольшую ежегодную дань Москве на основании более раннего соглашения, заключенного еще в 1503 году. Договор о союзе между Ливонией и Польшей, подписанный в 1557 году, нарушил условия русско-ливонского соглашения 1554 года. Более того, Дерпт перестал выплачивать Москве оговоренную сумму. Наверное, это и подтолкнуло Ивана IV к решительным действиям, к которым, однако, он внутренне был уже давно готов.